Он был должен брокеру деньги.
Он был должен брокеру деньги.
Жизнь и смерть величайшего биржевого спекулянта - Ричард Смиттен
38 
Первым выводом был следующий: он выигрывал, когда все факторы были в его пользу, когда он был спокоен и ждал, пока все сойдется к одному. Это подвело его ко второму выводу, что никто не может и не должен заниматься торгами все время. Бывают моменты, когда трейдеру нужно находится вне рынка, при деньгах и в ожидании.
Годы спустя его друг Бернард Барух подтвердит это заключение. Барух, бьвало, говорил: "Джей Эл, по-моему, пора пойти пострелять куропаток". Тогда Барух продавал все свои позиции и уезжал на знаменитую Хобкау Барони, свою плантацию в Южной Каролине, площадью в 17 000 акров. Ее песчаные пляжи и соленые топи давали возможность самой лучшей охоты на уток во всех Соединенных Штатах - и без телефона.
В возрасте 20 лет Ливермор жил в Нью-Йорке, у него водились деньги, но не было доступа к брокерским конторам. Поэтому он вступил в игру на Нью-йоркской фондовой бирже. Он начал работать в офисах И.Эф.Хаттона. Коллегам по работе он нравился, и его репутация покорителя брокерских контор последовала за ним. На солидной Уолл-Стрит его прозвище было трансформировано из "Мальчика-Игрока" в "Мальчика-Трейдера". С такой ничтожной ставкой он вряд ли мог рассчитывать на то, чтобы стать спекулянтом среди крупных игроков.
Сначала он преуспел и заработал хорошие комиссионные для брокеров, но в конечном итоге разорился. Шесть месяцев усердной работы ушло на то, чтобы в конечном итоге обанкротиться. В конце концов, он действительно оказался в минусе. Он был должен брокеру деньги.
Чувствуя отвращение к самому себе, однажды вечером после закрытия рынка он пошел навестить И.Эф. Хаттона.
"Эд, мне нужна ссуда", - сказал он.
