И ты не пробил его?

Кровь, пот и слезы успеха - Льюис Борселино

Лицо Дяди Лу, выглядевшее мрачным из-за большой бороды, от гнева стало крас­ным. "И ты не пробил его?" "Пробить" слово из его личного словаря, в данном контексте означало "ударить".

"Нет, я только сказал ему, здесь нельзя парковаться, а он меня проигнорировал".

"Подъемник сюда!" - заорал Дядя Лу.

Я завел подъемник, у которого были длинные зубцы, которыми можно было под­нимать самые большие поддоны.

"Поднимай эту машину и отвези ее в конец разгрузочного дока".

Подъемником я поднял этот шикарный новый "кадиллак" в воздух и отвез его к краю разгрузочного дока. Когда экспонент наконец вернулся, он не поверил собствен­ным глазам. "Опусти мою машину!" — потребовал он.

Дядя Лу хладнокровно посмотрел на парня и объяснил. "Пацан не говорил вам, что здесь нельзя парковаться?"

"Черт тебя подери! Опусти мою машину!" — пронзительно заорал парень.

"Если мы говорим, что здесь нельзя парковаться, вам нельзя здесь парковаться".

Дядя Лу повернулся ко мне. "Льюис! Опусти машину за оградой разгрузочного

дока".

"Нет!" — завопил парень, подбегая к погрузчику.

"Ладно. Дай пацану пятьдесят баксов, и он опустит твою машину". Дядя Лу подо­шел к экспоненту и сверху вниз сказал ему: "В следующий раз, когда кто-нибудь говорит вам не парковаться в каком-то месте, не паркуйтесь там".

В конечном счете, когда одним погрузчиком я разбил окно, а другим врезался в стену, меня исключили из бригады, работавшей на погрузчиках. Но у меня были другие таланты, например, стоять на дверях, проверяя погрузочные квитанции и контролируя, что экспоненты вносят в здание и выносят из него. Стандартный трюк был следующим: экспонент подходил к воротам с множеством коробок, которые один из водителей дол­жен был отнести к стенду этого экспонента. Я щелкал пальцем по погрузочной квитан­ции и затем смотрел на коробки. "Я не вижу здесь этих коробок, — говорил я. — Я должен их взвесить".