Однако и сам Эдвардс совершает ошибку, когда полагает, что Мизесу «не удалось перейти от неравнобочной гиперболы спроса на номинальные денежные остатки к равнобочной гиперболе рыночного равновесия» [Edwards 1985, p. 56]. Эдвардс начинает свои рассуждения, выразив согласие с утверждением Мизеса, согласно которому пропорциональное увеличение — допустим, удвоение — денежных остатков вначале, т.е. немедленно, до того, как люди осуществят первый такт расходования увеличившихся остатков наличности, не приведет к пропорциональному уменьшению (в данном случае — в два раза) предельной полезности денег на индивидуальных шкалах ценности. Таким образом, как признает Эдвардс, общая эластичность «мгновенной» кривой спроса на номинальные остатки по Мизесу, построенной по существующим в данный момент шкалам предельной полезности благ и денег, может (в абсолютном отношении) быть больше, меньше или равной единице. Иными словами, мгновенная кривая спроса на деньги лишь случайно может совпасть с равнобочной гиперболой[11].
Эдвардс тем не менее утверждает, что Мизес ошибался, «полагая, что цены не будут расти пропорционально росту остатков наличности». Эдвардс пишет: «Произойдет именно это, так как с ростом цен реальные остатки наличности будут снижаться, обращая вспять все первоначальные эффекты [роста] [номинального] богатства — до тех пор, пока при прочих равных не восстановится равновесие, соответствующее первоначальному уровню реальных остатков» [Edwards 1985, p. 56]. В данном случае Эдвардс полагает, подобно Патинкину, что, несмотря на то, что эластичность «мгновенной» кривой спроса на деньги не равна единице, эффекты увеличения реальных остатков наличности, вызванные вызванные увеличением количества денег, породят процесс динамической корректировки, который завершится пропорциональным увеличением всех цен.