Поведение игроков на глобальных рынках в большей степени характеризуется ограниченной рациональностью и оппортунизмом в полусильной форме в терминологии О. Уильямсона т.е. с использованием более тонких форм обмана. Сильную форму О. Уильямсон относит в основном к организации-иерархии[139].
Однако глобальный характер финансовых рынков может повысить адаптивную эффективность для трансформационных экономик. В этом случае процесс адаптации может происходить достаточно быстро, т.к. от государства практически не потребуются усилия (затраты) для «выращивания»[140] новых институтов. Глобальные институты самоорганизации в определенной степени (в части включения, например, в глобальные электронные торговые системы) «копируются» и на национальных рынках.
В условиях неперсонифицированных обменов неформальные ограничения имеют решающее значение. Формальные же ограничения, как считает Д. Норт, создаются скорее для того, чтобы служить интересам тех, кто занимает позиции, позволяющие влиять на формирование новых правил, которые должны быть социально эффективными[141].
На финансовом рынке определенная отстраненность мелких игроков от выработки формальных правил (норм) из-за отсутствия у них для этого средств может привести к тому, что эти нормы будут разрабатываться небольшим количеством достаточно крупных компаний (биржами - РТС и ММВБ, наиболее известными управляющими компаниями, дилинговыми центрами, объединенными в рамках саморегулируемых организаций для защиты интересов их клиентов). И тогда неизбежно будет усиливаться их лоббистское влияние на государство в собственных интересах. Законы будут приниматься «под крупных игроков». Тогда доступ к рынку для всех остальных будет ограничиваться.