— Вот вам пример наихудшего случая. Акции компании Zinger продавались за 100 долларов. При крахе 1929 года спрос пропал, испарился. А один кричит: «Мне надо продать. Сколько дадите?» Кто-то из биржевых клерков возьми да и ответь: «Доллар». И скупил. Скупил весь фонд.
— Цена — это сколько готов выложить больший дурак.
— А посмотрите на ситуацию 1987 года. Помните тот спад на 500 пунктов? После него ценность компаний нисколько не уменьшилась. То есть все дело было в разнице между восприятием ценности и готовностью следующего клиента платить.
— Это еще не всё. Пойдем дальше. То, за что вы платите, ровным счетом ничего не стоит. Это всего-навсего клочок бумаги, единственная ценность которого — размер его дивиденда по сравнению с государственными облигациями на данный момент.
— Нет, он имеет ценность: это столько, сколько за него дадут. Но если нет желающих купить, тогда он действительно ничего не стоит.
— Но он принесет доход.
— А если вы ставите деньги на партию соевых бобов? Вы же можете их съесть!
— Ну а если акция без дохода?
— Зато с активами.
— Денежную ценность имеет компания, выпустившая акции. Она зарабатывает деньги.
Хорошо. Допустим, я даю вам акцию компании IBM. Но покупателя не нашлось. На что годится эта бумажка? Разве что на растопку.
— Чтобы у IBM не нашлось покупателя?! Такого просто не бывает. Здесь всегда есть и спрос, и предложение.
— А возьмите компанию United Airlines: в один день цена ее акции — 300 долларов, а буквально на следующий — уже 150.
— И ведь никаких изменений на авиалиниях не произошло; прибыль та же, активы те же. В чем же разница?