И это не изменится никогда.
И это не изменится никогда.
Кровь, пот и слезы успеха - Льюис Борселино
45 
Чтобы склонить отца к даче свидетельских показаний, его поместили в камеру с убийцами. Он и один из его партнеров пришли в камеру с четырьмя кроватями на 13 человек. Лидер камеры дал отцу одеяло и сказал, "Ты спишь на полу в углу".
"Правда? А ты где спишь?" - спросил у него отец.
"Я сплю на верхней койке".
"Неужели?" Отец бил этого парня до тех пор, пока тот не оказался на полу. "Теперь я сплю на твоей койке", — сказал он.
После этого с ним не спорил никто. Два дня спустя отца сделали почетным членом Черного Мира Каменного Молчания и дали ему черный платок (бандану) члена банды. Ему помогло, что на его тюремной робе был знак "О.С.", обозначавший принадлежность
к организованной преступности. Благодаря этой метке никто не хо тел с ним связываться. А его жесткость и громадная воля превратили его в силу, с которой стали считаться.
Наша семья не скрывала, что отца арестовали, и даже когда его выпустили под залог, мы знали, что он предстанет перед судом. В день, когда суд назначил вынесение приговора, отец позвал меня в родительскую спальню, где он надевал свой галстук и жакет. Он усадил меня на край кровати. "Льюис, — сказал он, — сегодня меня могут признать виновным. И в этом случае мне придется пойти в тюрьму. Возможно, надолго".
Я кивнул. Я был девятилетним четвероклассником, но я понимал, что происходит.
"Ты знаешь, что я люблю тебя, твоего брата и твою маму, — продолжал отец. — И это не изменится никогда. Но если я уйду, я должен знать, что ты позаботишься о нашей семье".
"Я позабочусь, папа", - пообещал я, испуганный тем, что он пойдет в тюрьму, но в то же время гордый, потому что он считал меня способным стать главой семьи. Затем на какое-то мгновение во мне заговорил маленький мальчик. Я задал ему очень странный вопрос: "Папа, если они признают тебя виновным, могу я взять себе твой бумажник?"
